Выйдя из душа, я с удивлением обнаружил, что Маруся тоже куда-то марафетиться.

— На свиданку собралась? — хитро улыбнувшись, поинтересовался я.

— Ага! На две сразу… — внимательно накрашивая ресницы перед зеркалом, ответила она: — Иду на встречу с Алисой. Поговорим насчёт будущих планов. Нужно выбрать «Городничего» перед отправкой на практику.

Городничим называли представителей военных частей и различных курсов. Они выступали в аудиториях выпускников и раздавали пригласительные. Что-то типа купцов в армии.

— О, как… Ладно. Я пока немного отдохну наверху.

— Угу… — Маруся продолжила марафетиться, а я потопал на крышу дома.

Там было что-то типа небольшой навесной беседки в кроне здоровенной яблони. Можно насладиться летним деньком в тени старого дерева.

Открыв холодильник, я с великим ужасом обнаружил, что пива уже нет… Вылакали всё под чистую! Ехать лень, так что пришлось перебиваться колой без сахара.

Честно — терпеть подобное не мог. Если нельзя газировку — не пей! Зачем ограничивать себя полумерами? Фигура? Здоровье? Какая разница? Но, как говорится — за неимением горничной… Кхе.

Налив стакан омерзительного напитка, я положил туда несколько кубиков льда и направился наверх.

Восхитительный лофт заканчивался открытым балкончиком, на котором расположилось несколько плетеных кресел и маленький кофейный столик. Зайдя в тень, я напялил солнцезащитные очки и принялся наслаждаться долгожданным отдыхом. Однако до моих ушей тут же донесся весьма странный звук… Аккуратно раздвинув листву, я увидел двор бодикадо. Девчонки разложились на гимнастических ковриках и, как мне показалось, занимались йогой.

Вечер переставал быть томным…

Коротенькие топики, обтягивающие черные велосипедки — что может быть лучше? Тем более, бодикадо крайне хороши собой! Почему бы не усладить уставший мужской взор сочащейся энергией невероятной красоты?

Ещё немного раздвинув ветки, и закрепив их за перила балкончика, я развалился на шезлонге и принялся наслаждаться восхитительными фигурами японских супергероинь… Вид был настолько хорош, что даже отвратительная кола без сахара стала немного вкуснее.

— Ляпота-а-а… — протянул я: — Эрис, а давай-ка немного увеличим?

— Выполняю. — с усмешкой ответила помощница.

— Уфф… Восхитительно! — я внимательно осматривал каждую, пока не напоролся на суровый взгляд Полковника Исуруги, которая уже встала и теперь холодно смотрела на меня.

Получена ачивка: «Вас заметили!»

+ 20 000 к «Как девки купались пару часов назад? За баней и без одежды? Нет, не видел»

Проведя указательным пальцем по шее, она пригрозила мне кулаком. Я виновато пожал плечами и поспешил закрыть ветви деревьев. Да уж… трезвые бодикадо становятся крайне стеснительными.

Пролежав в полнейшем одиночестве ещё некоторое время, я услышал копошение внизу. Видимо, Маруся уже собралась. И действительно, спустившись в коридор я обнаружил эту деловую колбасу в офисном костюме.

— Как на собеседование…

— Ой, да ладно тебе? Нужно готовиться к форме! На практике гражданская одежда разрешена только разведке. — ответила она, что-то ища в своей сумочке.

— Ответственная! Горжусь тобой.

— Да-да-да… Мистер Сарказм! Всё, я пошла. — подбежав ко мне, Маруся чмокнула в нос.

— И давай не допоздна. Чтобы в десять, как штык дома!

— Конечно, Папочка. — хихикнула она и выпорхнула во двор.

— Папочка… — от этих слов я чуть было не рухнул на пятую точку.

Запертые чувства на мгновение высвободились и больно ударили по металлическому, но отчего-то такому сантиментальному сердцу. А ведь… я даже с ними не попрощался, как следует. Надо бы исправить эту ошибку.

Когда я служил в ЧВК, то в одном из племен Африки познакомился с местным генералом. Звали его так странно… Хтунья Колаобэ или что-то типа того. Но сам себя он гордо именовал Василием. Мол, частенько в их страну заезжали русские военные, поэтому Хтунья подучил язык и дал себе самое известное русское имя.

Так вот, из-за постоянных набегов из соседней страны, африканский Василий привык хоронить своих друзей. По преданиям их народа за мертвыми приходил Шу-Латрия — водяной конь, который тащил лодку с душами и помогал перебираться в загробный мир. Несмотря на своё жуткое обличие, Шу-Латрия был добрым духом и защищал покойников от демонов.

И как-то раз мне довелось побывать на ритуале прощания и передаче душ Шу-Латрии… Зачастую тела солдат не успевали найти после битвы. Их засасывало в трясины или же растаскивали плотоядные животные и падальщики.

Душе для переправы нужен был транспорт и свет. Василий делал небольшой кораблик из сухих веток и листьев, затем ставил туда свечку или лучину (в зависимости от того, что найдёт). А затем выпускал в океан… Помню, после жестокой бойни всё побережье было в огоньках. Очень трагичное, но в тоже время красивое зрелище.

Вытащив из ящика два листка формата А4, я скрутил из них кораблики, а затем нашёл на кухне две плавающие свечки. Думаю — это будет хорошим аналогом.

Вызвав такси, я вышел на просёлочную дорогу. Рано утром, когда мы только-только выехали на задание, тут прошёл небольшой дождь. Лужи ещё не успели подсохнуть, поэтому белоснежный «Lexus» осторожно двигался в мою сторону, объезжая жидкость так, будто боялся замочить «лапки».

Вечерело…

Солнце уже плавно легло на горизонт. Самое время, чтобы попрощаться.

Выйдя на набережной, я специально отошёл подальше, дабы не смущать толпу зевак, наслаждающихся восхитительными видами. А в океане сегодня полный штиль… лишь едва заметная рябь играла лучами заката.

Аккуратно поставив кораблики в воду, я зажёг свечки…

— Мама говорила мне, что нет для родителя горя страшнее, чем пережить своих детей. Раньше я и не догадывался, насколько она права. И… пускай прошло столько лет, я надеюсь… что сквозь время и пространство вы добрались до самого лучшего из измерений. Покойтесь с миром, ребятки. Я до сих пор люблю вас… — тихо прошептал я и толкнул кораблики в океан. Сперва очень неуверенно два огонька направились в сторону заката. Покачиваясь… моргая пламенем свечек… Но постепенно ускоряясь, они отплыли метров на десять. Рядом со мной появилась Эрис и положила голову на плечо:

— Уверена, они прожили самую лучшую и интересную жизнь.

— Возможно… — тяжко вздохнув, ответил я: — Мама бросила. Папа умер, оставив на произвол судьбы. Отличная у нас была семья. И знаешь… мне так хреново от одной лишь мысли об этом.

— Прошлого не воротишь. Увы… таков закон жизни.

— Вот с этим согласен. Но… тяжело. Всё равно тяжело, кто бы там что не говорил.

На этом всё. Я буду помнить о них. Всегда буду помнить, чтобы не произошло. Но теперь мне придётся взять себя в руки и идти дальше. Сегодня я осознал себя, как Марка Сэведжа! Нового человека, который будет заново отстраивать свою жизнь.

И у меня совсем нет времени тосковать по прошлому… Как бы сильно мне этого не хотелось.

Поднявшись, я проводил два отплывающих огонька в последний путь и направился обратно на набережную.

— Ты, как? — поинтересовалась Эрис.

— Спокоен. Разберусь со своей жизнью и будет вообще хорошо.

— Нет, я про сейчас. Как себя чувствуешь?

— Теперь — нормально. — ответил я, оглядывая пеструю палитру городских цветов: — Впервые за долгое время выдохнул с облегчением.

Глава 4

В просторном кабинете пахло хлоркой и довольно тоскливым освежителем воздуха. Что-то на подобии горной лаванды. Последние лучи солнца проскальзывали на ковёр сквозь жалюзи, обнажая парящую в воздухе пыль.

— Люди часто ошибаются. — задумчиво произнёс Али, глядя на стакан с водой: — И если каждому ныне живущему рассказать, сколько человек погибло из-за простейших, а в некоторых случаях — даже глупых ошибок, то большинство просто сойдёт с ума.