— Есть, сэр!
Я не понимал, к какому бою готовит Ричард робота. Но мой друг в этот момент соображал лучше меня. Звездолет взмыл в воздух и застыл над землей на той же высоте, что и суперкибер. И мне показалось, что эта его неподвижность была настороженно-выжидательной.
Я поднялся с земли, недоуменно глядя в небо.
И тут с уходящего в небесную синеву транспортника ударили залпы орудий. Я вздрогнул от неожиданности и мгновенно осознал, что это не орудия — ракетные установки. И увидел, как из тела корабля выскочили три золотистых остроносых цилиндрика и устремились в трех направлениях — к центральному корпусу, к Торнадо и к моему звездолету.
Ричард отреагировал в тот же миг: мой звездолет рванулся к Торнадо и замер на месте — спрятался у него за спиной. Одна из ракет клюнула носом, дернулась в сторону и тут же изменила направление движения — полетела к суперкиберу. Торнадо вытянул перед собой руки-манипуляторы с лазерными стволами, подготовительно подвигал пушками в кавернах корпуса и ударил изо всех стволов по стремительно приближающимся к своим целям ракетам.
Взрывы раздались почти одновременно: все три цилиндрика рассыпались в воздухе на крошечные кусочки.
А военный транспортник разочарованно выпустил шлейф инверсионного следа от работы гипердвигателя и исчез в ином пространстве…
Я обессиленно выдохнул, бросил руки плетьми вдоль тела и побрел туда, откуда прибежал…
Ричард посадил звездолет на то же место, откуда стартовал. Торнадо, удовлетворенно выстреливая реактивными импульсами в землю, опустился рядом. Через какое-то время люк контрольной камеры открылся, мой друг спрыгнул на землю и побежал ко мне. В то же время распахнулись двери центрального корпуса, и на улицу стали медленно выходить испуганные и удивленные люди в синей униформе.
Я остановился на краю большой воронки, потому что сил обойти ее у меня уже не было. Зверски болел травмированный бок, ныла обожженная грудь, ноги не держали меня. Ричард перепрыгнул через воронку и приблизился вплотную. Я поднял голову, посмотрел ему в глаза и сказал:
— Он увез Лотту и Глэдис, Рич…
И подумал, что где-то и когда-то я уже говорил об этом. И именно ему. Кажется, он обещал помочь…
Ричард обнял меня, и я уткнулся носом в его комбинезон.
Люди в синей униформе все выходили и выходили из здания. Их было очень много. Много: целых сто пятьдесят человек.
Живых.
Наверно, эти жизни были оправданием того, что Ричард самовольно использовал генератор пространственных преобразований и покинул свой пост в пиковой для Земной Системы ситуации. Наверно, они были оправданием того, что полковник Снайдерс позволил нам провести нашу дерзкую авантюру без согласования с руководством БЗС да еще и сам участвовал в ней: поддерживал нас мощью своей эскадры. Наверно, они были оправданием моей глупой, самонадеянной решимости. Наверно, они могли оправдать многое…
Но они не могли оправдать моей потери. Я смотрел на идущих к нам людей, а видел спотыкающиеся фигурки Лотты и Глэдис — такие, какими они были на подходе к военному транспортнику.
Это было. Я это допустил.
И сердце мое не принимало никаких оправданий.
Глава 6
В ИМПЕРИИ КОРСАРОВ
Подполковник Генерального штаба Ричард Томпсон и я сидели за столиком открытого кафе возле здания Министерства обороны и — беседовали. Как обычно. Кафе было местом наших дружеских встреч, и сегодня мы оказались здесь, чтобы отметить мою выписку из госпиталя БЗС. И наша встреча была похожа на десятки других — тех, давних, когда я еще не знал Глэдис, а Лотта была со мной. И когда никто из нас не знал, что такое Е-существо по имени Грегори Рут…
— Эскадра Снайдерса ничем не могла нам помочь, — говорил Ричард, задумчиво помешивая ложечкой кофе. — Генератор Рута не давал «звездным десантам» ни приблизиться к планете, ни применить свои генераторы. Снайдерс несколько раз пытался сделать и то, и другое. Но всякий раз, как только корабли подходили к границе условной сферы, перед ними возникали «зеркала». И когда они пытались набросить на комплекс «ловушку», ее нейтрализовывало встречное преобразование… Так что… — Он бросил ложечку в чашку, и кофе выплеснулся на стол. — Полковник потом признался мне, что никогда не чувствовал себя таким никчемным, как в те минуты, когда наблюдал бой на Рамзесе. Он говорил, что находился в буквальном смысле над схваткой и не имел ни одного шанса вмешаться и решить ее судьбу. И когда он…
— Да, — прервав его, совершенно не к месту вставил я.
Ричард внимательно посмотрел на меня и кивнул на тарелку с сандвичами:
— Ты ешь, Дэн. Как себя чувствуешь?
Я не ответил, а только молча, опять невпопад, кивнул. Последние семь дней при каждом обходе врача я неизменно слышал этот вопрос: «Как вы себя чувствуете?» Это было напрасное вопрошание. Настолько же напрасное, насколько напрасным было мое пребывание в госпитале БЗС. Настолько же напрасное, как и энергичные усилия Ричарда и полковника Снайдерса, затолкавших меня в больничную палату. Настолько же напрасное, как и наша диверсия на Рамзесе-2…
Я не отвечал на этот вопрос. Я никак себя не чувствовал. Не ощущал себя. Ни тогда, когда мне вправляли два сломанных ребра, ни тогда, когда лечили обожженное лицо, ни тогда, когда за неделю интенсивной терапии на мне и во мне все зажило и срослось. Ни сейчас — когда Ричард забрал меня из госпиталя и привез в наше кафе.
Да, я никак себя не ощущал. Холодный осенний ветер трепал мои волосы, а горячий кофе обжигал губы — но я не страдал ни от холода, ни от ожога.
Для меня теперь ничто не имело значения. Ничто в этом мире — мире, в котором не было троих: кибера по имени Грегори Рут, Глэдис и Лотты. Если бы они появились, я бы снова ожил и почувствовал себя человеком. И тогда бы я уничтожил Рута, и прижал бы к сердцу моих несчастных девчонок, и сделал бы все, чтобы они забыли ту страшную историю, в которой им пришлось играть столь трудные роли…
Но их не было в этом мире. И я не знал, где их искать. Никто этого не знал. Снайдерс, навещавший меня в госпитале, говорил, что поиск ведется по всем планетам Галактического Союза, военный транспортник с Рамзеса-2 объявлен угнанным — со всеми вытекающими отсюда последствиями. Стоит ему появиться в зоне действия планетарных патрулей, его идентифицируют мгновенно… Но вот прошло семь дней, а поиски ни к чему не привели.
И не приведут, знал я. Разве Рут такой идиот, чтобы переться на обитаемые и охраняемые пуще глаза планеты Союза? И разве мало в Галактике заявленных на колонизацию, но по разным причинам так и не освоенных планет — с нормальной силой тяжести, атмосферой, климатом и безопасной и полезной флорой и фауной? Я уверен, что Рут, шастая по ГКС, уже давно скачал эту информацию…. Да разве сам огромный транспортник не является вполне приемлемым местом обитания двух человек и кибера? Запасов кислорода и продуктов в корабле такого класса для Глэдис и Лотты хватит на год! А за это время многое изменится — и в лучшую для Рута сторону: прекратятся поиски угнанного корабля, упадет бдительность космических патрулей, планеты Галактического Союза станут более доступны, снова увеличится пропускная способность ГКС… Да что там говорить! Через год Рут вполне может начать все сначала — всю безумную катавасию, которую он затеял десять дней назад!
А что за этот год станет с Глэдис и Лоттой?!
Если все-таки меня до сих пор не раздавило отчаяние, то только потому, что во мне жила надежда, которую оставил Рут. «До скорой встречи, Дэнни! Мы встретимся снова, я дам тебе шанс… Договор остается в силе! Жди нас!» — сказал он.
«Жди нас!» Я верил в нетерпеливое безумие своего врага. Он должен был вернуться — и не через год, а очень скоро. Вернуться, чтобы рассчитаться со мной. Игра с Дэниелом Рочерсом придавала смысл его параноидальному существованию, делала его жизнь полной. Безмерные возможности научного поиска, творчества, созидания нового, сотрудничества с лучшими умами человечества не грели Грегори Рута. Он мечтал поиграть лазерным резаком перед плененным, живым и беспомощным Рочерсом и со вкусом, не спеша, наслаждаясь мучениями жертвы, покончить с ним.