Для неё было большим удивлением узнать, что люди переносят огромное количество микроорганизмов. Наш с ними симбиоз позволял телу слаженно работать, а вот болезнетворные бактерии наоборот подкашивали здоровье.

Гург сказал, что займётся микробиологией года через два, когда закончит свою книгу по химии. В ней она мало чего понимала. Формулы и закорючки вызывали лишь панику. Слишком большой объём знаний. Всё что она хотела — это лечить людей. Пусть она и не станет гениальным знахарем, но ей достаточно и этой маленькой толики.

Они объезжали один дом за другим, выслушивая жалобы на здоровье. Гург дал ей возможность самой решать, какие сборы и травы советовать и если она ошибалась, то мягко поправлял её. Он объяснил, как лечить простейшие расстройства, и строго настрого запретил оказывать помощь с той болезнью, в которой она не разбирается. Со временем её полномочия расширялись в таких вот практических поездках.

— Что у вас там? — неожиданно спросил брат, когда услышал громкие стоны изнутри.

Найша тоже перестала витать в облаках и отложила в сторону заготовленные куски мыла.

— Жена скоро будет рожать, — ответил уставший голюдь, его тёмные губы сплошь были искусаны. — Четверых нормально родила, а с этим говорит что-то непонятное.

— В смысле? За раз что ли? — спросила ошарашенная Найша.

— Нет, конечно! — накричал на неё отец семейства. — Я думал, чем чаще они рожают, тем легче. Пока мать жива была, всегда так говорила.

— Можно мне войти? — спросил Гург.

Мужчина с сомнением на него посмотрел и тогда Мик сказал.

— Ян, это мой брат, что лечил аристократов. Я тебе про него рассказывал.

— А-а-а-а, — как то странно выдохнул мужчина, но Гург уже был внутри, и Найша юркнула в проём вслед за ним.

В комнате было грязно. Низкорослый ребёнок с выпяченным зелёным пузом убежал на кухню, топая босыми ножками и повизгивая. Оттуда, прячась за дверным косяком, уже смотрели три девочки. Роженица вся покрылась испариной. Брат попросил принести чистых пелёнок и горячей воды, сам же что-то мягко сказал женщине и, сложив ладони лодочками, стал ощупывать верх живота, потом бока и область таза.

— У неё поперечное положение плода, — пробормотал Гург. — Воды ещё не отходили?

Женщина помотала головой.

— Это хорошо, это очень хорошо, — одними губами шептал брат. Найше тоже передалось это волнение.

Потом Гург заставил её поворачиваться то на один, то на другой бок, периодически ощупывая живот.

Дальше он попросил женщину занять коленно-локтевое положение и приводить к животу то одну, то другу ногу. После небольшого поднятия нижних конечностей из положения лёжа, он радостно сказал, что плод сменил предлежание на головное. Часа через три у женщины отошли воды и она спокойно родила.

— Ты даже не представляешь, насколько нам повезло, — вытирал лоб Гург, садясь в тележку.

— Прям настолько? — ещё сомневаясь, спросила Найша.

С виду всё было под контролем.

— О, да, — брат откинулся на мешок с травами и так и провалялся до конца рейда. Больше серьёзных больных не попадалось.

Вечером Мик закрыл створки склада и отправился в «Мадам Парфеллу» закупить немного вкусненького. Та для него всегда открывала лавку. Выбрав побольше пирожных с шоколадной начинкой, он покинул заведение и через четверть часа зашёл в обшарпанную трёхэтажку розалия. Пахло отсыревшей древесиной и немного мочой. Провернув ключ, он открыл скрипучую дверь.

— Кто там? — спросил женский голос из глубины.

— Это я, мам. Купил тебе сладостей.

Глава 21

Подарок

— Ты же понимаешь, что он тебя использует?

— Ничего он не использует, мам, — потёр уставшие глаза Мик. — Может, не надо сегодня? У нас был тяжёлый день. Пока Гург принимал роды, мне пришлось объехать кучу домов.

Женщина облизнула пальцы и, запив угощение водой, прополоскала рот.

— Это не отменяет того, что он заменил тебя тем головорезом. Ясно же, что он не видит в моём сыне защитника!

— Да какой я защитник…

— Ты тренировался! — хлопнула по столу мать. — Ты столько времени проводил за этими тренировками, чтобы после первой же ошибки тебя отодвинули?

— Гург беспокоится о тёте Лав и у меня уже есть другое занятие.

— Разъезжать по вонючей мессалле и уговаривать зеленожопых мыться? — неожиданно выпалила женщина, но, посмотрев но лицо сына, тут же добавила. — То есть я не это хотела сказать.

— Всё в порядке, — Мик встал и подошёл к окну, — не ты одна так думаешь о них.

— Но зачем тебе это всё? У твоего брата есть деньги, почему ты не займёшься торговлей как Бефальт?

— Потому что мне это не нравится.

— Но Гург не всегда будет с тобой, у вас разные пути. Он уйдёт. Такие всегда уходят, а такие как ты всегда остаются. Послушай меня, Микки, — она положила лёгкую руку на плечо сына.

— Не надо, не прикасайся, — отодвинулся Мик. — Я и сам не знаю, зачем прихожу к тебе.

— Ты меня больше не любишь? — пытаясь заглянуть в глаза сыну, она заискивающе смотрела снизу вверх.

— На острове я думал, что больше не увижу тебя. Вообще никого не увижу. Не надо, я же сказал! — снова отодвинулся от неё Мик. — Я тогда дал себе слово, что не брошу тебя.

— Микки.

— Что не брошу тебя, как это делала ты со мной, — отрезал всякие сантименты Мик. — Я не хочу быть тобой. М-мне, — на секунду его охватило волнение и сильная жалость к себе, но он прогнал это чувство, чтобы закончить то, о чём очень давно хотел ей сказать, — п-противно хоть в чём-то напоминать тебя, но ты родной для меня человек.

— За что Микки?

— Вот деньги на неделю, — он положил увесистый мешочек на стол, — и не говори мне больше ничего про Гурга, ты ничего про него не знаешь, — и направился к двери.

— Как же не знаю, — зло прошипела женщина, когда дверь закрылась. — Ведь он отобрал у меня сына.

Снаружи послышались спускающиеся вниз шаги.

— Ты в этом уверен? — Марк засунул руки в карманы и поёжился, стараясь спрятать голову в тёплый воротник.

— Абсолютно, — немногословно ответил Бруно.

Это уже не был тот самый подросток-хулиган, а вполне себе серьёзный молодой человек, вступивший на тропу голюдской зрелости. Девятнадцатилетний Бруно Карц уже пятый год работал на Марка. За это время он смог разобраться со всеми семейными проблемами — помог пострадавшему от насуко отцу, потерявшему способность свободно передвигаться, устроил на хорошие места родных братьев, помог деньгами даже дальним родственникам и дал работу многим своим друзьям.

Бруно уважали все, кто его знал. Оказать услугу этому человеку в мессалле было почётно. У старейшин он на хорошем счету. Благодаря нему часть мессаллы, где он жил, преобразилась. Появилось несколько детских площадок, мусор не валялся, где попало, а собирался в контейнеры и вывозился специальными работниками. С его подачи улучшилось ночное освещение, и значительно снизилась преступность. Для своего района он многое сделал.

Сейчас тот был одет в кожаную куртку обитую мехом, утеплённые чёрные штаны и в коричневый кепи, укрывавший уши от холода. Единственное, что выдавало в нём прошлого гордого и сквернословящего подростка, когда-то промышлявшего воровством, это чёрный мизинец. Метка, с которой он желал расстаться.

— Нас хотят вытеснить из Ваабиса. Брат моего подопечного работает прислугой — случайно услышал. Мы потом всё проверили.

— А сколько их и кто они?

— Большая часть из низшего купечества. Майлзы, Дормуты и Пфельцы из среднего — основные зачинщики они.

Марк обдумывал услышанное. Дело было плохо. Они только недавно получили лицензию от гильдии и уже такой прессинг. Пока они приторговывали вне этой клоаки, никто их не трогал. Но стоило попытаться выйти, так сказать, в свет и началось. Припомнились все старые обиды.

— Что будем делать? — Бруно засунул чёрные перчатки подмышку и подул на руки.