Ничего не понимая, мы с Критикой лишь переглянулись.
Либо это какая-то злая насмешка судьбы, либо я кому-то очень сильно перешёл дорогу…
Глава 8
Информация от таинственного старика, что именовал себя десницей Линга, быстро поступила в Отдел, а оттуда в ДКБ. Прибыл специальный инспектор, чтобы допросить заключенного, однако план нарушил один ма-аленький, но очень весомый нюанс — пассажир умер прямо в комнате допроса. Просто сердце остановилось и всё.
Возмущенные таким «выкрутасом» руководители послали тело к специалистам, ибо подозрения были на цианид калия или его аналог. Однако криминалисты, воспользовавшись современными технологиями, в течении часа определили, что следов отравления нет, и пассажир просто умер от старости. Это возмутило руководителей ещё больше. Дескать — да этого не может быть!!! Это всё проделки проклятого террориста-фанатика!!! Ага… Миром правит не тайное ложе, а полная лажа. Единственная мистификация, которая имела место быть — подсчёт самого старика. Я, конечно, от старости ещё ни разу не умирал… Но говорят, что предсказать это крайне сложно.
Делать было нечего, и Дунаевская передала мне единственный «верный» вариант дальнейшего развития событий.
— Да, я внимательно слушаю. — мысленно закатив глаза и выдохнув, произнес я.
— В общем. — Женщина-дрель выглядела максимально сУрьЁзно… Прямо, как типичный штурмбанфюрер в Гестапо: — Руководство решило, что будем ловить на живца!
— Ой, да ладно?! Вы что, гоните?! — не сдержавшись, я хлопнул себя ладонью по лбу. Кстати, повезло, что именно своей из плоти и костей. А то было дело — припечатывал железной, так потом по два-три дня с синяками и шишками ходил.
— Как ты разговариваешь со старшим по званию?! — взвизгнула Дунаевская, и попыталась закосить под Хука, ударив кулаком по столу. Да только вот вышла жалкая пародия, после которой женщина адово затрясла рукой: — Не смей пререкаться! Как сказали — так и сделаем. Ты вигилант, а не агент специального назначения! Понял?!
— Да-да… Слушаюсь и повинуюсь. — откинувшись на спинку, я ненароком глянул на Критику. Девушка, словно завороженная, внимала каждое слово Дунаевской. Чертовы служебные фанатики… Терпеть их не могу!
— Так-то лучше. — фыркнула Женщина-дрель и продолжила: — Ты придёшь по координатам и установишь контакт с целью. Мы окружим вас, и запустим шум, чтобы ни одна крыса не спалила! Как только подтвердишь, что цель настоящая — дашь знак. Захватим и упрячем этого урода далеко и надолго!
— Охрененный план! Надежный, б@@@ь, как швейцарские часы! — возмутился я, вплетя в генго русское словцо для красноречия. Эрис тут же отправила мне большой восклицательный знак… Не разрешает ругаться. Воспитанным делает.
— Ты сейчас вылетишь отсюда!!! — голос Дунаевской подскочил на три октавы. Ещё немного, и её начнут понимать дельфины.
— Я к тому, что если человек общается с нами НА ТАКОМ УРОВНЕ, то значит не совсем идиот. Он спалит всю вашу тусовку и не придёт. Вы это понимаете?
— Хорошо. Критикуешь? Предлагай! Может быть, у тебя есть другой план?
— Позвольте мне встретиться с ним самостоятельно. Дайте Критику в подстраховку! Пускай спрячется с винтовкой и прикрывает меня.
— Чтобы тебя в очередной раз покалечили, и преступник ушёл? Ты в своем уме? — злобно фыркнула Дунаевская.
— По крайней мере так он придет, и возможно, нам удастся узнать ещё хоть что-то! Или постоянные нападения ренегатов с дикарями вас уже не волнуют?
— То, что ты говоришь — бред. Тебя убьют! И кто знает, вдруг удача отвернется от тебя? — Дунаевская прищурила глаза: — В любом случае, руководство не будет пересматривать первоначальный план. Подойдем незаметно и схватим его! Он не сможет уйти.
— Хорошо… — я обреченно махнул рукой: — Хотите страдать фигней — страдайте! Я вам мешать не буду.
— Вот и славно! Критику высадишь рядом. А сам дуй к обозначенному месту. — Женщина-дрель сделала жест пальцами, который обозначал, что разговор окончен.
Мы поднялись и вышли из кабинета. Господи… Какие же они тупые! Ну, какой идиот будет назначать встречу фараончику, и не оставлять слежку для проверки? Это, я не знаю… Надо быть типичным злодеем из кино или книг. Настоящие люди так не делают. Я на сто процентов уверен, что Линг не придет. Конечно! Он искренне верил, что у меня получится уговорить руководство…
— Почему ты такой упрямый? — холодно спросила Критика: — Риск должен быть оправданным.
— В том-то и дело! Я хотел посмотреть на завязку истории… А в итоге — они сейчас запорят, возможно, единственный шанс. Такого больше не будет!
— Как правило, преступники заманивают своих жертв, чтобы прикончить.
— Линг не такой. Это… Блин, как бы тебе объяснить? Это нечто новое!
— То, что он обмолвился парой фраз с собирателями о том, что ты «классный» ещё ничего не значит. Сам же написал в рапорте, что Линг мстил тебе за брата. Но ты жив! А если старик знал, куда мы поедем, то очевидно, что кто-то доложил ему о том, что цель его вендетты до сих пор жива. В Отделе завелись кроты. Всех новичков пустили под полиграф!
— Ты сама себе противоречишь. Если он такой крутой, что у него люди даже здесь — значит убить меня ему было бы проще простого! Это что-то другое… Я чувствую.
— Вот, сейчас и посмотрим.
+++
А Линг был той ещё «стесняшкой». Назначил встречу прямо на грузовом пирсе, где за обслуживающий персонал были роботы. Аналог киберсклада, только на берегу океана.
Кстати, расположение Нейрополиса было воистину уникальным! С одной стороны, вытянулось длинное побережье, где стоял торговый порт, огромное количество грузовых пирсов, а чуть подальше, за очистным заслоном, уже начинали строить пляжи, как в Майами. Картинка проекта выглядела здорово.
А все остальные стороны света Столицы закрывали фермерские угодья, леса, поля с различными зерновыми культурами и немножко Пустоши. Ходили слухи, что через год начнут постройку большого заградительного забора, чтобы караулить дикарей и ренегатов было проще. Но в Новом мире нельзя щелкнуть пальцами и всё сделать… Тут, видите ли, подобными вещами занимался народ. Сперва нужно было всех опросить, и уж тогда, если большинство будет согласно, начнут расчёты и затем строительство. Неудобно, но что поделать?
Стоя среди огромных стеллажей с конфискатом, я раздумывал о том, через сколько же мои идиоты наконец осознают, что Линг не придёт. Забавности ситуации придавала надпись на английском «Everybody knows shit fucked», которую нанесли хулиганы при помощи баллончиков с краской на один из заброшенных контейнеров.
— Думаю, мне не стоит переводить. — произнесла Эрис, заметив, что я сконцентрировал взгляд на криво расписанных буквах.
— Хех… Лично мне и так понятно. — усмехнулся я, запихнув руки в карманы куртки: — Мне больше интересно, чего именно они ждут?
— Появления врага.
— Который знает, что здесь слишком жарко? Ну, не знаю. Сомнительное удовольствие… Чувствую себя идиотом. — вздохнув, произнес я и присел на корточки: — Если бы я был опасным фанатиком и позвал человека в определенное место, то чтобы я хотел сделать?
— Возможно, передать информацию? — предположила помощница.
— Это ежу понятно… Меня больше напрягает вопрос — на что именно он рассчитывал? Неужели, что я вот так возьму, и всех уговорю не ходить за мной? Бред! Если он такой умный, то наверняка уже успел изучить моё дело, которое… В общем-то, сифонит дичью почти наравне с подвигами. В общем, ситуация отстойная, и, наверное, нам пора возвращаться.
— Приказа ещё не было. Значит, ждём.
— Хорошо. — я поднялся, и напряженно прошёлся по диагонали, сложив руки за спину.
Может быть, он спрятал что-то в этих конфискованных контейнерах? Правда, их всегда опечатывали на три года. Причем, замочки были со специальными датчиками, и в случае незапланированного вскрытия отправляли сигнал в полицию. Пару раз на моей памяти ренегаты попадались на вскрытии этих контейнеров. ДКБ, несмотря на генго, даже завел пару дел под грифом «Forget and lost», что в переводе на русский обозначало «забытый и потерянный». А если в течении срока ареста хозяин так и не отчитался по документам, то контейнер вскрывали, а всё что обнаруживалось внутри — изымалось и продавалось. Деньги, конечно же, шли в казну.