— Нам всегда угрожали, но пока не переходили от слов к делу, — задумался Марк. — Усиль охрану во всех местах, которые укажет Бефальт и собери мне что-нибудь на тех троих. Чем живут и так далее.
— Для этого нужно больше людей.
— Найми больше. Я давно хотел, чтобы ты расширился. Сколько у тебя сейчас человек?
— Шестнадцать.
— Не считая родных братьев?
— Да.
— Можно увеличить эту цифру до тридцати.
Бруно удивлённо посмотрел на него. Марк улыбнулся.
— Ну, надо же расти. Ты ещё многое сделаешь для мессаллы.
— Я помню, на ком всё держится. Если пострадаете вы, то много голюдей потеряет работу и снова окажется в нищете.
— Ну, не драматизируй. Не так уж плохи дела, — сказал он, хоть и прекрасно понимал, что командир шпионской сети прав. Ведь система выстроена так, чтобы все зависели от Марка. Предательство — самое последнее о чём они могли думать. Его благо — их благо.
— Когда свадьба вашей матери? — перевёл тему Бруно.
— Через неделю. Надо всё приготовить и ты проследишь, что там замышляют эти клоуны. Надо быть готовым ко всему.
— А вас не беспокоит…
— Что Кунц станет моим отчимом? — договорил за него Марк. — Нет. Он отличный человек.
— Я не про то, ведь он будет старшим мужчиной в вашей семье.
Марк расхохотался.
— Ты думаешь, что он станет главой семьи после этого? — выдохнув очередное облачко пара, он продолжил. — Нет, конечно, всё будет по-старому. Просто я хочу, чтобы моя приёмная мать была счастлива и сделаю всё, чтобы эта свадьба прошла как надо. Она достаточно натерпелась.
— Тогда понятно.
Они ещё немного поговорили о семейных делах и разошлись. Марк выпил чашку горячего шоколада и спустился к себе в подвал. Дверь за спиной герметично закрылась. Хотелось отрезать себя от всех этих разборок и купеческих дрязг. Окунуться в свою страсть.
Рядом валялось несколько прототипов резинового мяча. Пару таких он уже передал через Бруно детворе. Чем заслужил большее, наверное, восхищение, чем вся их работа над мессаллой. Вот так стараешься, стараешься, думаешь как пробраться к ним в сердца, а срабатывает какая-то маленькая глупость.
Их основной проект на данный момент — изобретение технологии производства подсолнечного масла. Готовился новый пресс и сейчас они думали, как сконструировать машину, что будет очищать семечки подсолнечника, а пока всё это делалось вручную. Марк хотел заменить набившее оскомину сало и сливочное масло на растительный жир. Так снизится зависимость от животноводства, и можно будет готовить много новых блюд.
В следующем году они сделают посев подсолнуха. Здесь данная культура не пользовалась популярностью, но Марк хотел это исправить и подсадить жителей на новый вид масла. После этого проекта он сосредоточится полностью на научной деятельности. В особенности над созданием учебников, книгопечатного станка для их распространения и подготовкой к учёбе в академию целителей при картеле.
Сейчас у него двести девяносто пять маны. В прошлом месяце он прибавил семь единиц. Каждые четыре дня капало по одной мане. Каждые его четыре дня стоили семье двести пятьдесят фалеров. Два с половиной огромных кристалла. Почти две тысячи фалеров в месяц. Такие запредельные суммы могла обеспечивать только торговая империя. Из-за него Беф не мог слишком сильно расширяться, а ведь ещё какие-то траты уходили и на Корруса, но в меньших размерах.
Подсолнечное масло и подобные новые продукты широкого потребления должны дать ему экономическую стабильность и ради этого приходилось уделять им больше внимания. Эта гонка будет длиться до двадцати лет. Сейчас для того, чтобы получить одну единицу маны, надо слить десять тысяч собственной. После двадцати лет к этой цифре добавиться ещё один нолик и там уже стоимость одной маны в фалерах будет равна две с половиной тысячи.
Он не знал, что делать с этой денежной прогрессией. Рано или поздно они охватят все рынки сбыта Рилгана, и тогда придётся лезть в другие страны, а это ещё больше инфраструктуры и ненужного ему геморроя. Марк подозревал, что не получится вот так отмахнуться от всего, и что его постоянно будут втягивать в какие-то истории. На данный момент его цель — получить пятьсот маны и попасть в академию.
Нужно перенять новые знания и техники — без них прогресс сильно застопорится, а значит в медицинской сфере лучше не раздражать его будущих учителей. До поры до времени. А то выйдет как с этими купцами. Навряд ли, там что-то серьёзное. Судя по рассказам Зоноф и Черимэ, у низшего купечества хватало своих проблем и большая часть их угроз — привычная форма речи слабого человека. Однако три средних семьи вполне могли объединить шакалов поменьше…
Он в лаборатории и всё равно продолжает думать о том, что снаружи. Так не пойдёт. Настроившись на нужный лад, Марк взял перо и пододвинул к себе сшитые листки бумаги.
Подготовка к свадьбе шла полным ходом. Найша помогала Лавии всем, чем могла — участвовала в закупке продуктов, нанимала слуг, суетилась на кухне под руководством Муримия и его жены Лоры. Эта девушка нравилась Найше, но её чрезмерная забота иногда вызывала неоднозначные чувства. С одной стороны, Найша была рада за брата, что он нашёл такую любящую девушку, но в то же время она и шага ему не позволяла сделать без своей опеки.
Молчаливый Мур быстро попал под влияние Лоры и с радостью примерил короткий поводок. А может она просто ревновала? Ведь они так долго были вместе, и она знала Мура как облупленного. Найше уже двадцать один, а она всё продолжает играться в дочки-матери. Ребята выросли и надо дать им возможность самим решать, какие создавать семьи.
Лора была моложе её на три года и недоумевала, почему золовка до сих пор ходила в девках. Так ведь и до тридцати недалеко.
А что должно начаться после тридцати? У неё отвалится грудь и попа? Или она превратится в страшилу? Вон Лавии почти пятьдесят и она выходит замуж за того, кто ей нравится. Жизнь после тридцати не заканчивается, но когда она это сказала Лоре, та лишь отстранённо и туповато улыбнулась. Вообще, она немного недалёкая. Однако это не мешало ей быть хорошей женой.
В любом случае, предпочтения Найши тут роли не играли — пока счастлив её брат, она будет помогать невестке. Как говорит Гург — худой мир лучше любой войны. Она до сих пор не понимала, откуда он всего этого набрался. Иногда ей казалось, что он значительно старше её и в поведении что-то такое просвечивалось. Ну не могут двенадцатилетние мальчики выполнять такой спектр действий.
Она подловила себя на том, что стала мыслить и говорить как он. С годами её запас знаний о мире увеличился. Гург занимался с ней не только с медициной, но и много другого рассказывал и объяснял.
Временами её охватывало странное чувство одиночества, когда она не могла ни с кем обсудить услышанное. Она девушка и все воспринимали её увлечение как нечто поверхностное. Как какую-то блажь. Это не могло не раздражать.
Если она пробовала в разговоре с мужчиной перевести тему в стезю её интересов, то чаще всего получала недоумённый взгляд. Собеседник из вежливости некоторое время поддерживал с ней разговор, но потом, чувствуя неудобство, вежливо покидал её, либо пытался повернуть беседу в нужное ему русло. В сторону постели.
Таким образом, она всегда оставалась одна. В женском обществе улыбалась и надевала маску семьянинки, а в мужском помирала со скуки от ничего не значащих разговоров. Со временем она оградила себя от вторых, чтобы не тратить своё время. Но всё ещё могла контактировать с подругами — это позволяло немного отвлечься и пожить другой жизнью.
Хорошо, что у неё есть Мик и Коррус. Если бы не они, Найша бы точно сошла с ума. Кор как всегда задирал нос и хвастался. За годы обучения в академии брат ещё больше вытянулся и сейчас был под метр девяносто. Лицо стало более острым, а сам он слегка угловатым, будто не до конца оформился, как немного стоптанный молодой побег, тянущийся к солнцу во чтобы то ни стало. Вперёд, к жизни.