Ближний край равнины оказался в двух шагах от моих ног. Я попятился. Уокер задал параметры свертки таким образом, что почва Корриды представляла собой толстый блин толщиной в полметра. Если бы я не отошел на достаточное расстояние, вполне мог покалечиться.

В следующее мгновение я уже не думал об этом. Потому что смотрел на то, ради чего прилетел на Версаль.

Посреди развернутой круговой плоскости стоял звездолет Уокера. Как две капли воды похожий на мой.

Я сделал шаг вперед и с опаской поглядел под ноги: ступать на вывезенную с Корриды глину было боязно. Но все-таки я находился не в том состоянии, чтобы бесцельно топтаться в трехстах шагах от цели, тянуть время и беседовать с собственной трусостью. С каждой минутой слабость и головная боль одолевали меня все сильнее. Я решительно запрыгнул на край глинянного блина и зашагал к звездолету.

Бортовой компьютер звездолета Уокера оказался чрезвычайно дружественным парнем. Он сразу же отозвался на включение и первый запрос, опознал меня, радостно поприветствовал и представился. Его имя, подобно имени Ланцелотта, было полностью созвучно названию обслуживаемого им генератора — Терминатор.

После этого электронный умник самостоятельно при мне устроил телеперекличку с Торнадо и Ланцем, киберы перезнакомились и начали оживленный обмен информацией. Видимо, Уокер при создании программного обеспечения своего компьютерного парка изначально исходил из принципа совместимости и активного открытого взаимодействия с Ланцелоттом.

Я немного посидел в кресле перед Терминатором, послушал жужжание дисководов и понаблюдал на экране, как он скачивает файлы из памяти Ланца. Потом мне это быстро надоело, да и надо было спешить.

— Слушай, Терм, — сказал я, потирая виски, — ты летишь с нами. У тебя все в порядке с космонавигационным оборудованием? Сможешь удержаться возле Ланца, след в след?

— Да, сэр, — ответил Терм, не переставая увлеченно гукать винчестером.

— А в гиперпространстве?

— Это сложнее, но если буду точно знать все процедуры, которые произведет Ланцелотт при подготовке к нырку, — задача сопровождения мною вашего звездолета будет решена.

Я, довольный, кивнул:

— Тогда прекращай обмен информацией, в дороге продолжишь. И, кстати, выдашь мне все материалы по генераторам «Терминатор» и «Ланцелотт». Они у тебя есть?

— Да, сэр. Я вручу их вам по первому требованию. Это воля мистера Уокера.

— Тогда собирайся и стартуй вслед за нами.

— Куда мы летим, мистер Рочерс?

Хороший вопрос! Я в подпитии совсем перестал логически мыслить и собрался лететь куда глаза глядят!

— А вот это знаешь только ты, Терм. Ты уже один раз был в том месте. Тогда, когда дядя Уокер запускал вокруг одной планеты микроспутник с видеокамерой.

— Да, я понял, — сразу отреагировал Терминатор. — Незакрытый «коридор». Сорок восемь часов гиперпространственного перемещения от планеты Коррида.

Я присвистнул от удивления: двое суток! Я думал, что «дыра» находится где-то в ближнем секторе. Ведь «Монстры Галактики» после того, как лианы оповестили их о смерти Уокера, появились на Корриде через несколько часов…

Объяснить этот феномен было возможно, лишь сделав единственное предположение. То, что лианы — не только ясновидящие, но и прекрасные бесконтактные диагносты физического состояния человека. Они предрекли наступление конца Уокера за двое суток до его смерти. И сообщили об этом «Монстрам».

Я хлопнул рукой по столу и встал из кресла.

— Тогда все. Инструктируй Ланца, дай ему координаты «дыры», и улетаем.

Мы — три кибера и человек — не мешкая покинули Версаль и устремились к «дыре» с протоплазменной дрянью на неизвестной планете.

А теперь, на подлете к цели, я сидел и безучастно пялился на зеленые цифирки электронных часов. И никак не мог взять в толк, с чего следует начинать задуманную диверсию.

За время полета я внимательно изучил все, что касается управления генераторами «Терминатор» и «Ланцелотт» в режимах «Окно», «Ловушка» и «Зеркало». При этом в теоретические изыски отца и Уокера я, конечно, не вникал. Да и не мог вникнуть, ибо был журналистом, а не сотрудником БЗС.

Сам процесс эксплуатации генераторов оказался довольно простым. Но требовал максимальной точности и осторожности при предварительном задании параметров преобразования. Хотя бы для того, чтобы не окружить самого себя расставленной «ловушкой» и не попасться в нее, сделав шаг в сторону от «Ланцелотта». Или не сгореть после того, как в созданном тобой «окне» взорвется сверхновая звезда.

У меня не было возможности проверить генераторы на практике, а заодно и выработать у себя операторские навыки. Я опасался выходить из гиперпространства и высаживаться на какой-нибудь обитаемой планете. На подлете к любой из планет Галактического Союза всякий звездолет подвергался радиоопросу и идентификации. А я был уверен, что меня искали уже по всей Галактике и задержали бы в тот же миг, как только определили бы, что я — это я.

Но не отсутствие навыков в обращении с генераторами заботило меня. Совсем другое.

Дэнни-дурак кричал, что если бы у него было такое оружие, как у меня, он бы ни минуты не сомневался. Не сомневался бы в чем? — спрашивал я себя. В том, как уничтожить море протоплазмы? Это легко. Я мог бы свернуть его в голубой бильярдный шар. Мог бы сжечь. Или превратить в лепешку вместе с планетой, в конце концов. «Окно» и «Зеркало» давали мне такую возможность.

Сжечь или превратить в лепешку… Я сделал бы это с удовольствием. Но пленники, люди? Но существа с других планет, одержимые тварями-кальмарами? Как быть с ними? Как избавиться от протоплазменной дряни, если она окружена зашитниками, которых ты не имеешь права уничтожать?

Там, за границей «дыры» меня ждали умелые, уверенные в своей силе и правоте, жестокие враги. Прежде всего — земляне, которые, естественно, не ведали, что творят. Но мне от этого было не легче. Против них в открытом противостоянии я был мальчишкой. Мальчишкой с ружьем, который не мог спустить курок.

При таком раскладе на планете с протоплазмой меня не ждало ничто, кроме позорного поражения и передачи супероружия отца и Уокера в руки «Монстров Галактики».

«Их можно победить только тайно и изнутри», — говорил Дэнни-дурак. И я соглашался с ним. А значит, единственный первый ход, который я мог сделать, сохраняя слабую надежду на успех, — стать невидимым и неприкасаемым и постараться узнать и увидеть как можно больше.

Используя функцию «Уйти, чтобы остаться».

— Мы у цели, мистер Рочерс, — доложил Ланц. — Через шестьдесят секунд начнут работать экраны внешнего обзора. Мы выходим из гиперпространства. Незакрытый пространственный «коридор» находится в нескольких километрах от точки нашего появления в реальном Космосе.

Я вскинулся:

— Ланц! Нам нельзя подходить так близко! Нас обнаружат! Немедленно включай встроенное оборудование!

А сам уже кинулся к клавиатуре компьютера.

Теперь мне было известно, что при первом использовании мною функции «Уйти, чтобы остаться» «Ланцелотт» организовал подпространство закрытого типа с параметрами, задаваемыми «по умолчанию». «Карман» представлял собой слепок звездолета. Хорошенько проштудировав материалы от Терминатора, я понял, что могу задавать форму и размер подпространства так, как моей душе угодно.

Я вызвал окно интерактивного ввода данных для режима «Уйти, чтобы остаться». Генератор «Ланцелотт» начал диалог:

«Какова форма пространственного образования?»

«Сфера», — быстро ответил я.

«Диаметр сферы?»

— Терм! — громко позвал я. — Ты жив?

— С мной все в порядке, мистер Рочерс, — без паузы ответил голос Терминатора. — Мой звездолет следует за вашим.

— Ты готов к выходу из гиперпространства?

— Я нахожусь с Ланцелоттом в тесном взаимодействии. Оба звездолета выйдут в реальность Космоса одновременно.

— На каком расстоянии от моего звездолета будет находиться при этом твой?

— В ста метрах, сэр.