— Лысый? Это Федор Ласкер?
— Угу.
— Я думала, что он на ферме сидит. Его же приняли за выращивание конопли?
— Отпустили за хорошее поведение. А ещё… За то, что он слил всю информацию по поводу Василия Травника и Серго Алибабаевича. Я ж тут практику проходил и контрольные экзамены сдавал! Знаю этот район, как свои пять пальцев.
— Не удивлена… — хмыкнула Критика.
— Изготовителей «зелий и душистых трав» практически не осталось. Рынок опустел… Тех, кто ещё остался — ожидает печальный конец. А Федя спокойно вышел и стал законопослушным гражданином.
— Серьезно?
— Ага… Серьезно. — мы подошли к кирпичной двухэтажке, которую, кстати, построили местные. Видимо, им хотелось максимально близко воссоздать «Чиркизон». Я два раза ударил по металлической двери, и к нам выглянул здоровяк-охранник:
— Что за… Ой! — он тут же виновато улыбнулся, а от грозного вида не осталось и следа: — Ваше Величество… Прошу прощения. Вы к Боссу?
— Ага. Ненадолго. — холодно ответил я, и здоровяк услужливо отошёл в сторону, жестом приглашая внутрь. Вот ещё бы реверанс сделал! Было бы красиво.
Розовый свет вызывал прямую ассоциацию со стриптиз-клубом или мужским салоном. Однако тут не было обнаженных девиц и пилонов. Были лишь грядки и агрономы в белых костюмах. Ох, какая началась суета, когда мы зашли…
— Марихуана… — с ужасом прошептала Критика.
— Ты совсем? Это клубника. Они выкупили лицензию для продажи на рынке. Лысому хватило года для того, чтобы осознать всю глупость торговли наркотиками.
— А… Ну, хорошо. — напарница подошла к одной из грядок, а клубничных дел мастера испуганно разбежались в разные стороны: — Точно, клубника! Но если всё законно, то почему все так напуганы?
— За надом. Идём. — мы пересекли зал с гидропоникой, и подошли к небольшой надстройке: — Это его кабинет. Будем максимально вежливыми!
Размахнувшись, я вышиб дверь с ноги и вальяжно зашёл внутрь.
— ГОСПОДИ!!! — подскочив из-за стола, щупленький мужичок в спортивном костюме нервно затряс кулаком в воздухе: — Ваше Величество… Давненько вас не видно…
— Сядь. — приказал я.
— Ага… — Федя испуганно сел обратно в кресло: — С чем пожаловали? М… М… Может чаю?
— Ржится рожь, овес овсится… И чечевица — чечевица. — произнес я, и со скрипом придвинув табурет, сел напротив Лысого. Самое забавное, что его голову украшала роскошная кудрявая шевелюра: — Я бы хотел попросить тебя об дружеском одолжении…
— Я внимательно слушаю… Друг… — боязливо сглотнув, ответил Большой Босс.
— Говорят, тут кто-то толкает паленую чечевицу. Не знаешь, чьих рук дело?
— Чечевицу?! На моём рынке?! — удивился он: — Походу дела у этих ребят стальные яйца…
— В отличии от тебя. Так кто они?
— Знать ничего не знаю! Ни сном, ни духом! Кляну… — не успел он договорить, как я тут же схватил его за руку и начал выворачивать: — ААА!!! Не надо!!! Это всё парни из Пустоши… Мы ничего про них не знаем! Они просто покупают у нас аренду…
— Молодец. — отпустив Лысого, я похлопал его по плечу: — Торговцы смогут вывести на них?
— Нет… — потирая вывихнутую руку, ответил он: — Они каждый день нанимают новых. И просто привозят товар. Там три пикапа… Сейчас вспомню… «Тундра» серого цвета. Электрические.
— Эрис, пробей все «Тундры» серого цвета на электрических двигателях. Регистрация — Нейрополис.
— Выполняю!
— А с чего ты взял, что они из Пустоши? — поинтересовался я.
— Они сами сказали. Но на ренегатов не похожи… Нормальные ребята! Может, путешественники какие? Кто ж их знает… Готовы платить за аренду — милости просим. — ответил Лысый: — Мы же обычные предприниматели. А у моего звена только и осталось, что этот старый никчемный рынок… После того, как перешли на честный труд — деньги приходится считать.
— Ой, не прибедняйся. Знаю я про все твои левые схемы! — отмахнулся я, просматривая списки серых «Тундр», которых в Нейрополисе было свыше двух тысяч штук: — Значит так… У них есть какой-то график? Или они приезжают рандомно?
— Рандомно. Кстати, это очень неудобно, когда разгрузка проходит в час пик. Мы стараемся всё успеть до полудня, а эти тут могут в любое время приехать и начать толкаться! — пожаловался Лысый: — Но я не знал, что у них нет лицензии… Надо их закрыть!
— Надо. В общем, как только эти «серые пикапы» тут объявятся — сразу дай знать! С меня бонус.
— Да… Друг! — радостно ответил он.
Получена ачивка: «Дружба крепкая, не сломается…»
+ 200 к расследованию дела
— До встречи. — усмехнулся я, и мы поспешили выйти из прокуренного кабинета. На деле Лысый и сейчас приторговывал без лицензии. Но там так — по мелочи. Налоги за выращивание и продажу овощей были весомыми. Хочешь поднять бабла — бери кредит и арендуй ферму. Там будет льгота. А если выращивать по углам — готовься выложить много монет. Это было сделано для того, чтобы сократить количество мелких частников. Ибо инспекция нифига не Саурон! За всеми уследить не сможет.
Когда мы направились к выходу с рынка, местные чуть праздничный праздничный салют не устроили.
— Я не понимаю. — когда мы уже сидели в машине, Критика сняла шлем и положила в отсек: — Почему они такие пугливые? Ты явно что-то знаешь… Может быть, стоит проверить тебя на коррумпированность?
— Ага… Я тебя сейчас проверю на прочность за такие слова. — недовольно хмыкнул я, выезжая с парковки.
— Серьезно! Что с ними происходит?
— Тебя это волнует?
— Волнует! Хотя… Знаешь, я сейчас сама посмотрю. — радужки Критики тут же засветились. Спустя мгновение её жутковатый смех раненой гиены заполонил салон: — Ой… Сэведж! Ну ты и придурок… Фуух… Вооруженный налет на рынок из-за подозрений в торговле наркотиками! Тридцать четыре человека получили синяки, ушибы и ссадины. ДКБ пришлось выплатить компенсацию в размере ста восьмидесяти тысяч чейнокойнов. Господи! Напал и допрашивал с пристрастием… Продавцов овощей! Ой, я не могу…
— Смейся — смейся… Я тебя потом, как-нибудь тоже допрошу… С пристрастием. — прорычал я.
— Входящий вызов от контакта «Невзоров». — предупредила Эрис.
— От блин… Вот только этого сейчас не хватало. Да, слушаю! — обреченно вздохнув, ответил я.
— Здравствуй, Марк. Как новое легкое и система слуха? Не болят?
— Приветствую, Господин Невзоров… — как только я произнес это имя, Критика тут же перестала ржать и вновь превратилась в холодную мегеру: — Всё работает отлично! Даже не знаю, как вас отблагодарить.
— О! Ничего страшного. Ты достойно сражался, и помог ребенку избежать страшной участи. Я это ценю! В общем, приходи сегодня после тренировки ко мне. Хорошо?
— Да… Без проблем. — «после тренировки»? Он что, следит за мной?
— Буду ждать.
— Ага… — и без того отвратительное настроение стало ещё хуже.
— Что он сказал? — тут же спросила Критика.
— Хочет, чтобы я заехал к нему после тренировки. — сухо ответил я: — И вообще, откуда он знает, во сколько у меня качалка?
— Это Невзоров. Он знает всё и про всех. — вздохнула напарница, тарабаня пальцами по торпеде: — Ты должен сегодня убедить его отказаться от этой затеи со свадьбой! Не знаю, как… Не знаю, что именно ты ему скажешь, но это наш последний шанс. Если не получится — я просто повешусь! Лучше самоликвидироваться, чем жить с тобой.
— Хорошо. Аргументируй то, что мы не можем быть вместе?
— Супруги должны любить друг друга, а не ненавидеть всей душой!
— Знаешь, что он на это ответит? Слюбится, стерпится. Ага! Плавали — знаем! — холодно усмехнулся я.
— Сэведж… — Критика схватила меня за руку: — Я тебя умоляю! Сделай всё возможное! Заклинаю, убеди его отказаться от этой затеи!
— Хреновый из тебя заклинатель. Я всё ещё не чувствую твоей власти над собой.
— «Тоска», «Ржавые», «Печь», «Рассвет», «Семнадцать»…
— Ха. Ха. Ха. Очень смешно. Нет. — холодно произнес я: — На самом деле всё проще, чем кажется. Я просто выдвину ему встречные условия, на которые он не сможет пойти.